29 апреля. Вечер. НП
с видом на Королевскую площадь
К концу дня границы
«тысячелетнего рейха» скукожились всего до нескольких объектов, находящихся
внутри «квадрата 105». Важнейшими из них были Рейхстаг и Имперская канцелярия.
До нее от здания министерства авиации, к которому несколько часов назад
подобралась группа лейтенанта Чернышева, было всего несколько сот метров.
Конечно, на четвертом году войны такое с трудом укладывалось в сознании, но уже
не километры, а именно метры отделяли теперь советского солдата от Имперской
канцелярии, от заглубленного под ней бетонного логова Адольфа Гитлера. О том,
что происходило в бункере в эти часы и минуты, рейхсминистр вооружений Альберт
Шпеер вспоминал так: «Потолок прямо-таки сотрясался от взрывающихся поблизости
мощных авиабомб – песчаная берлинская почва создавала почти идеальные условия
для распространения взрывной волны. В эти минуты Гитлер, дрожа всем телом,
плотно прижимался к спинке кресла. Какая разительная перемена произошла с
бесстрашно сражавшимся на фронтах Первой мировой войны ефрейтором кайзеровской
армии! Гитлер разваливался буквально на глазах. Он превратился в один сплошной
комок нервов и полностью перестал владеть собой»
Очевидно, именно в
эти минуты Гитлер осознал, что это убежище, в которое он окончательно
переселился еще в феврале и железобетонные стены которого, казалось, надежно
оберегали от разыгрывающейся наверху трагедии обманутого им народа, вот-вот
станут ему склепом. Во всяком случае, об этом свидетельствуют показания
начальника его личной охраны группен-фюрера СС Ганса Раттенхубера, данные
сотрудникам СМЕРШ сразу же после ареста 11 мая 1945 г . «Около 10 часов
вечера (29 апреля) Гитлер приказал собраться всем сотрудникам штаба и сказал:
„Я решил уйти из жизни. Благодарю вас за добросовестную службу. Постарайтесь
вместе с войсками вырваться из Берлина“. Обращаясь к Г. Ланге (камердинер,
штурмбаннфюрер СС) и О. Гюнше (адъютант, тоже штурмбаннфюрер), Гитлер выразил
им свою просьбу сжечь трупы его и Евы Браун, на которой он женился за два дня
перед этим»
Решение Гитлера,
естественно, хранилось в строжайшей тайне. А его приказы сражаться до последней
капли крови действовали почти безотказно. При этом, чем больше сужалась
территория, занятая обороняющимися немецкими частями, тем сильнее уплотнялись
их боевые порядки и увеличивалась плотность огня. Поэтому в полукилометре от
Имперской канцелярии, в кварталах, примыкающих к Рейхстагу и логикой сражения
за Берлин превращенных в передовые порядки 3-й ударной армии, упорный
многочасовой бой не только не затихал, а разгорался все с большей и большей
силой.
Выполняя приказ
командира корпуса, капитан Маков несколько раз за день посылал в разведку то
Загитова, то Лисименко, то Минина. Разведчики уточняли линию обороны,
расположение опорных пунктов врага. По запросам штаба 136-й артбригады Загитов
и Лисименко уже несколько раз передавали сведения для ее артбатарей. По их
наводке было произведено несколько артиллерийских налетов по огневым позициям
зенитной артиллерии и вкопанным в землю фашистским танкам в юго-восточной части
Тиргартена. Но теперь обстановка требовала перенесения основной массы огня по
Рейхстагу и возведенным вокруг него оборонительным рубежам. Для получения
необходимых данных маковцам пришлось несколько раз по искореженным лестничным
маршам и под огнем противника забираться на самые верхние этажи полуразрушенных
зданий. Происходило это, естественно, в непосредственной близости от
Королевской площади. И многие ее участки с этих импровизированных НП неплохо
просматривались. Однако сам Рейхстаг за густыми разрывами и сплошным массивом
зданий долго разглядеть не удавалось. Но вот, наконец, разведчикам удалось
пробраться в развалины дома, стена которого с оконными проемами должна была
выходить непосредственно к Рейхстагу. Так говорила карта. По уцелевшим после
обвала межэтажных перекрытий металлическим балкам Минин и Лисименко, с
величайшей осторожностью балансируя над зияющей пропастью глубокого подвала,
подобрались к окну. Серый квадрат просторного (примерно 100 на 60 метров ), но
невысокого, всего в три – включая цокольный – этажа здания лежал перед ними как
на ладони. С занятого разведчиками наблюдательного пункта хорошо
просматривались боковая северная сторона и западный, выходящий на Королевскую
площадь фасад. Большие, почти четырехметровой высоты окна были заделаны
кирпичной кладкой. Открытыми оставались лишь небольшие амбразуры и бойницы. Из
многих выглядывали стволы крупнокалиберных пулеметов.
Угловые и средняя
части Рейхстага были башенными. Крупными квадратами они возвышались над крышей,
по периметру которой были расставлены скульптуры. В середине, прямо над
парадным входом размещались две самые большие из них – массивная, восседающая
на коне дама с короной на голове и какой-то закованный в рыцарские латы
всадник. За их спинами – круто уходила вверх центральная башня Рейхстага,
увенчанная ребристым застекленным куполом.
Однако, конечно, не
эти архитектурные детали составляли главный интерес для разведчиков. О том, что
им придется по нему двигаться и где-то водружать знамена, пока как-то не
думалось. В том числе Минину, который нес под отворотом кожаной куртки два
полученных в штабах корпуса и артбатареи полотнища. Главное же сейчас
заключалось в том, чтобы как можно точнее и подробнее вскрыть – или, как
говорили в разведке, «осветить» – систему Рейхстаговской обороны. Поэтому,
привычно обозначив для себя в качестве расчетного ориентира отовсюду хорошо
просматривающуюся «здоровущую бабу в короне», они все свое внимание сосредоточили
на изучении обороны.
А ее насыщенность
огневыми средствами, защищенность и продуманность в размещении неприятно
поражали. С угловых секторов перед зданием подходы к нему перекрывали
железобетонные доты. Все пространство перед фасадами было «исполосовано»
траншеями с пулеметными площадками и разветвленными ходами сообщения. Здесь же
размещалась поставленная на прямую наводку артиллерия. Разведчики насчитали
четыре батареи 105-миллиметровых и одну 88-миллиметровых орудий. Ближе к
посольскому кварталу из капониров высовывались стволы танков и самоходок.
Несколько танков были зарыты вдоль западного фасада.
Конечно, детально
вскрыть, где и какие находятся огневые точки, можно было только «в работе», то
есть по крайней мере во время разведки боем. Но в тот момент над площадью
стояла тишина.
Впрочем, и уже
увиденного было вполне достаточно, чтобы понять: подавить такую мощную,
укрывшуюся за крепкими стенами, заглубленную в землю оборону будет очень
непросто.
Однако самое
неприятное открытие поджидало разведчиков на подступах к вражеской оборонной
линии: почти от самой стены дома, где они находились, начинался широкий водоем,
который затем переходил в довольно широкий, залитый водой ров. С нижних этажей
он почти не просматривался. Зато отсюда, сверху, хорошо было видно, как,
начавшись от широкого бассейна у швейцарского посольства, ров тянулся
параллельно западному фасаду Рейхстага почти через всю Королевскую площадь. На
плане, имевшемся у разведчиков, этого огромного, исключительно сложного для
преодоления не только для танков, но и пехоты препятствия не было.
Комментариев нет:
Отправить комментарий