29 апреля. Середина
дня. На волосок от гибели
В помещения первого
этажа «дома Гиммлера» стрелковые роты батальона Неустроева и добровольцы группы
Макова пробились только в 13.00. Да и то смогли при этом захватить лишь
несколько комнат на первом этаже. Впрочем, для решения самого Неустроева
переместить свой штаб поближе к наступающим бойцам этого было вполне
достаточно. Нужно было только как можно резвее преодолеть открытое и потому
хорошо простреливаемое пространство от посольского здания до пролома в стене
«дома Гиммлера» – примерно метров полста. Юркий ординарец комбата П. Пятницкий
перебежал удачно. И из-за груды битого кирпича махнул своему командиру рукой:
дескать, давай!
Вот как описал
дальнейшее сам С. Неустроев: «Я метнулся к нему и неожиданно упал. Мне
показалось, что сзади кто-то дернул меня за полы. Я сильно ударился грудью об
асфальт и не мог вздохнуть. С трудом приподнялся и, напрягая силы, рванул
плащ-палатку. Она сползла с моих плеч. Только теперь я обнаружил, что зацепился
плащ-палаткой за прут, торчащий в кирпичной стенке, через которую я
перепрыгнул.
Не могу припомнить,
как я очутился за грудой кирпича рядом с Петей…
– А здорово
получилось, товарищ комбат! Вы везучий! – оживленно заговорил он. –
Как только вы успели упасть? Смотрю, перед вами так и задымилось поперек дороги
– пулеметная очередь. Аж искры посыпались. Вы залегли, а он, гад, так и шпарит
из пулемета перед вашей головой метра за два. А когда сделали бросок ко мне,
фриц опять чесанул. И прямо по плащ-палатке… а вы уже успели перебежать.
Везучий!»
Эх, Петя, Петя! Знал бы он, что все везение его командира
заключалось в большой, явно не по росту его невысокого хозяина плащ-палатке.
Эту просторную накидку, уломав прижимистого командира хозвзвода, «организовал»
комбату не кто иной, как сам Петя. И уж давно следовало бы ее сменить на другую,
по плечу. Да все в горячке наступления как-то руки не доходили. Но спасибо
ординарцу! Хоть и не облегчила существование его хозяйственная нерасторопность.
Но жизнь-то ведь спасла!
Да, великое на войне
дело – везение. А еще – солдатская выручка, которая в тот близкий к Победе, но
страшно тяжелый день спасла жизнь и капитану Макову. Причем дважды.
Первый раз, еще
ранним утром, когда перебежками стали выдвигаться из-за угловой стены
швейцарского посольства к «дому Гиммлера». Именно в этот момент крупнокалиберный
снаряд ударил в стену как раз над капитаном. Как среагировал Алексей Бобров –
уму непостижимо! Но факт остается фактом: чуть ли не в ту же секунду он ухватил
Макова за кожанку и с силой оттолкнул в сторону. Командир остался цел и
невредим. А вот сам Бобров отскочить не успел. И оказался под кирпичной глыбой.
Когда ребята его оттащили в сторону, у Алексея кровь шла горлом…
Однако железной
выносливости оказался организм у разведчика. Под стать, так сказать, характеру.
Потому что не прошло и двадцати минут, как, немного оклемавшись и все еще
превозмогая последствия тяжелой контузии, он с обнаженным кортиком снова
оказался в самом центре рукопашной схватки.
Второй раз, и опять
же Бобров, спас жизнь командиру днем. Он и Маков отстреливались в одной из комнат,
когда вдруг через дверной проем прямо к ним под ноги влетела немецкая граната.
Алексей среагировал молниеносно: схватив ее за длинную деревянную ручку, он
буквально за мгновение до взрыва успел вышвырнуть «фашистский подарок» в окно.
Сколько еще судьба
продолжала бы благоволить маковцам, неизвестно. Совершенно не факт, что все они
не полегли бы в стенах этого мрачного берлинского дома. Но группу спас приказ
Переверткина. Чем ближе подбирались передовые части его корпуса к центру 105-го
квадрата, тем чаще перекраивались разграничительные линии между ними. И тем
больше усложнялось управление. Более того, в этой ситуации от артиллеристов,
стрелявших – в силу сложившихся условий городского боя – в основном с закрытых
позиций, требовалась исключительная точность ведения огня. В противном случае,
артиллерия могла поразить и своих. Поэтому, вспомнив о
добровольцах-разведчиках, Переверткин во время очередной связи с Маковым дал
капитану задание «по специальности» – выйти из боя и выдвинуть группу поближе к
Королевской площади для разведки опорных пунктов врага и корректировки огня
наших батарей.
Теперь капитану
пришлось срочно собирать и выводить из «дома Гиммлера» уже успевших втянуться в
комнатные бои Загитова, Лисименко, Боброва и Минина.
Между тем бой с
особой силой все больше и больше распространялся за господство и во всех других
зданиях правительственного квартала. Большая плотность застройки, пожары,
обвалы стен сильно затрудняли и ограничивали действия наступающих
подразделений. Но через проломы стен, подвалы, первые этажи мелкими группами
наши бойцы отвоевывали комнату за комнатой, здание за зданием. В этих условиях
разведчикам группы Макова, чтобы добраться до удобных для наблюдения точек,
приходилось присоединяться то к одной, то к другой штурмовым группам, участвуя
с ними в рукопашных схватках и разделяя все связанные с этими действиями риски.
В одной из таких схваток группа чуть не потеряла Минина. Вот как об этом
вспоминал сам Михаил Петрович: «Когда послышался страшной силы грохот падающих
кирпичных глыб, у меня мелькнула тревожная мысль, что сейчас все мы погибнем.
Командир решительно скомандовал:
– В укрытие!
В какой-то миг я
увидел рядом крохотное глухое помещение с чуть приоткрытой дверью и сразу туда
влетел. Заметив на единственном маленьком окне железную решетку, мгновенно
решил, что если руинами завалит дверь, то мне отсюда одному не выбраться, и
останусь я, как в ловушке. Резким движением я оттолкнул дверь, и в этот момент
груда кирпича обрушилась на асфальт. Серая пыль на несколько минут повисла
сплошной тучей в воздухе и полностью заслонила свет. Во дворе воцарились мрак и
зловещая тишина. Я с ужасом подумал: неужели, кроме меня, все товарищи погибли?
Но, к великому счастью, беда обошла нас стороной. Когда улеглась пыль, один за
другим добровольцы стали выпрыгивать из оконных и дверных проемов, а некоторые
за это время успели побывать и в подвалах»
Комментариев нет:
Отправить комментарий